Академики РАН Г. Рыкованов и А. Скринский, Женева, 2017

В День Победы в ЦЕРНе (Женева) состоялся запуск нового линейного ускорителя Большого адронного коллайдера LINAC4. В церемонии запуска участвовал научный руководитель РФЯЦ – ВНИИТФ им. академ. Е.И. Забабахина Георгий Рыкованов. Он рассказал о том, как проходила церемония запуска LINAC4, как ядерный центр работал над элементами для инжектора, о других прошлых и будущих направлениях сотрудничества с ЦЕРНом.

– Девятое мая. День Победы. Центр ядерных исследований. В какой обстановке проходила церемония?

– Церемонии подобного рода проходят одинаково, что у нас в стране, что за рубежом. Перерезание ленточки, конечно, присутствовало, были и выступления – торжественные, не научные.

Была возможность посетить этот ускоритель и несколько других установок. И, конечно, было отведено время (полтора часа) на общение, обмен мнениями. Некоторые участники работ раньше не встречались.

– Удалось посмотреть на то, как «вжились» наши элементы ускорителя?

– Мы видели и раньше, так как ездили на предварительный монтаж. Это было года два назад. Сейчас оборудование соединено с источником протонов, предварительной частью ускорения, потом идет наша часть ускорения от 50 до 100 с небольшим МэВ, а за ней – так называемое высокочастотное ускорение до 150 МэВ – это уже не Россия делала.

– А какое время прошло между точкой в монтаже линейного ускорителя и церемонией открытия?

– Первое предложение относительно того, чтобы заменить источник протонов, сотрудниками ЦЕРНа было выдвинуто в 1996 г. А мы (ИЯФ им. Г.И. Будкера СО РАН, Новосибирск и РФЯЦ – ВНИИТФ им. академ. Е.И. Забабахина, Снежинск. – Ред.) над этим проектом начали работать приблизительно  с 2004–2005 гг.

– Сколько сотрудников РФЯЦ – ВНИИТФ и какие специалисты были задействованы?

– Сколько сотрудников мне сложно сказать, потому что это работа была комплексная. Так, специалисты КБ-1 занимались проектированием. Наша задача состояла в том, чтобы спроектировать некие элементы ускорителя, изготовить, покрыть их медью и отправить в ИЯФ. Там монтировали дополнительное оборудование, трубки дрейфа. После этого поставляли в собранном виде элементы ускорителя в ЦЕРН. Специалистов было задействовано достаточно много. Я с ними и раньше общался и сейчас, у всех остались приятные воспоминания об этой работе. Части из них удалось побывать в ЦЕРНе, когда обсуждалась конструкция, проводились поставки. Самое главное, что удалось достичь уровня изготовления элементов деталей выше, чем у конкурирующих европейских фирм.

– То, что ВНИИТФ участвовал в этом проекте – признание высокого научно-технического потенциала нашего предприятия. Но в то же время это еще и репутация на международном уровне. Что здесь более привлекательно для нас – коммерциализация проекта или работа на рейтинг?

– Когда речь идет о науке, о серьезной коммерции говорить не приходится, потому что это всё-таки разовые работы. Вы что-то сделали и должны через какое-то время искать новые аналогичные работы. Здесь можно отметить две стороны. Первая – репутационная. Уже сложилась репутация надежного поставщика и вообще квалифицированных исполнителей в лице кооперации ИЯФ и ВНИИТФ. Второе конечно, – технологический прорыв. Наши технологи, конструкторы и завод подтянулись немного. Они освоили новые технологии, потому что эта работа идет на переднем фронте науки, и требования там достаточно жесткие по качеству изготовления, от этого зависят, вообще говоря, характеристики ускорителя.

– Конкурентная борьба была жесткая, наверное?

– Была, действительно, борьба. Но нам помогло в конкурентной борьбе то, что в то время существовал Международный научно-технический центр (МНТЦ), когда эти работы разворачивались, и мы смогли предложить, скажем, достаточно приемлемую цену за их выполнение.

– Работе над линейным ускорителем предшествовали какие-то совместные проекты с ЦЕРНом?

– Было несколько работ. О них можно долго рассказывать. Коллеги из КБ-1 проектировали опорные структуры детектора ATLAS. Заводчане изготавливали элементы переднего калориметра для детектора CMS. ВНИИТФ был награжден Золотой медалью ЦЕРНа за 2002 год (эта медаль хранится в Музее ЯО ВНИИТФ. – Ред.) – как раз за эту работу. Там тоже были свои технологии оригинальные, современные и, так сказать, технологии, которые мало кто мог сделать.

– Над чем пришлось поработать особым образом?

– Наш институт не является законодателем мод в области ускорителей. Поэтому наша основная часть – конструирование, технология и изготовление. Всё это потребовало серьезной работы. Стальные детали нужно было покрыть 30 микронами меди. С помощью электрохимии удалось это сделать. Причем поверхность меди должна быть очень гладкой, от этого зависели качественные параметры ускорителя. Покрыть медью очень просто, а с нужным качеством – достаточно сложно. Над этим очень много работали. Все эти работы наши технологи и заводчане выполнили с честью.

– Насколько специалисты ЦЕРНа и нашего института довольны результатом?

– В этой работе участвовали специалисты из Польши, Испании, Индии, Пакистана и России. Я узнал из третьих уст, (потому что, если бы мне напрямую сказали, это можно было воспринять как лесть), что специалисты ЦЕРНа были крайне удивлены, когда элементы конструкции, которые мы им поставили, после того как они были там собраны, настраивать не пришлось.

Сотрудники ВНИИТФ, по крайней мере, те, с кем я разговаривал, отмечали, что с удовольствием участвовали в этой работе, потому что это возможность проверить свои силы, показать себя, получить международное признание и участвовать в научной деятельности.

– То есть были и ученые-физики задействованы?

– Нет. От нас ученых-физиков практически не было. Их функция заключалась в том, чтобы присматривать и консультировать.

– Участие в международном проекте каким-то образом может приоткрыть для нашего института двери и для дальнейших таких же масштабных работ?

– Я ездил в ЦЕРН как раз для того, чтобы договориться о последующем сотрудничестве. Как раз сейчас планируется переход на новое качество ускорителя, так называемый High-Luminosity ускоритель повышенной яркости, что позволит сократить время для набора статистики. Одно дело, когда вы проводите эксперимент, скажем, в течение трех лет, а другое, когда вам для сбора статистики хватает и одного года. Нас пригласили участвовать в конкурсе по работам для нового ускорителя. Но, чтобы участвовать в нем, как выяснилось, нам нужно будет осваивать новые технологии, технологии изготовления сверхпроводящих ВЧ-резонаторов, которых у нас в России нет. Вместе с ИЯФ будем эти технологии осваивать, а дальше посмотрим… Получится – будем участвовать в конкурентной борьбе. Предполагается, что с 2025 года начнется уже серийное изготовление элементов нового ускорителя.

– Сейчас какие-то работы ведутся для ЦЕРНа?

– Прямо сейчас нет. Это эпизодические работы. Сами понимаете, что ускоритель, когда сделан, он должен поработать, дать значимые научные результаты.

– Говоря о будущих работах, вы говорили о новом High-Luminosity ускорителе. Он уже придет на смену LINAC4?

– LINAC4 – это только инжектор для ускорителя, а дальше идет еще несколько колец, которые используются как элементы хранения протонов, потом уже основной ускоритель LHC, на котором как раз производятся все эксперименты.